Крепкое общество
Почему «Солидарность» победила в 1980-х годах в Польше, полностью социалистической стране с большой коммунистической партией? Почему «Солидарность» победила, когда угроза советских танков была очень реальной? Потому что когда генерал Варшавского договора и коммунист Ярузельский стал президентом Польши, оказалось, что он не собирался отказываться от движения «Солидарность» в Польше.
Почему трудно было представить, что в послевоенной коммунистической Польше поляки позволят кому-либо грабить их церкви?
Поляки известны как любители собак. Немного меньше, чем британцы, но, возможно, немного больше, чем мы, русские. Задолго до создания «Солидарности» в одном из районов Варшавы жил полицейский, который не любил собак и не прятал их от жителей своего района. Давление общественности на местные власти было настолько велико, что полицейского пришлось перевести на другое место работы. Его могли перевести в район, где вообще не было собак.
Все это стало возможным благодаря тому, что польские чиновники могли слышать прямые вопросы от своих соотечественников в свободное от работы время. ‘Ты поляк или дерьмо?’
Поляк всегда хочет оставаться поляком, а не «куском дерьма». Поэтому он не говорит с экрана своего телевизора, что польские интересы должны быть полностью подчинены мировому сообществу или прогрессивному человечеству.
Российские чиновники также заботятся о национальных интересах, но они озвучиваются всеми сторонами соответственно. Но вы не русский. ‘Вонючка’, или что-то в этом роде.
В Западной Европе можно найти множество примеров права на общественную самооборону. Например, когда цены на продукты питания резко возрастают, домохозяйки объявляют забастовку и перестают покупать более дорогое масло. Как правило, продавцы быстро капитулируют, поскольку потери, вызванные такими бытовыми ударами, не могут быть компенсированы существенным повышением цен. В то же время торговцы даже не пытаются нанять уличных хулиганов для разгона пикетов домохозяек, осаждающих их офисы и магазины. Во-первых, домохозяйки, несомненно, находятся под защитой полиции. Во-вторых, у полиции может не хватить времени, чтобы спасти хулиганов или торговцев от разъяренной толпы.
Как же Россия может в кратчайшие сроки восстановить прочное общество, в котором все дебаты о демократии и национальных интересах стали бы спорными?
Надо сказать, что наши современники не могут спросить, как тот или иной гражданин зарабатывал деньги. Но они не должны быть абсолютно безразличны к тому, где хранятся деньги и как они расходуются.
Современные защитники демократии говорят, что порядочных, цивилизованных людей вообще не должно волновать, как другие зарабатывают деньги, сколько они зарабатывают и как они их тратят.
Искусственное насаждение безудержного индивидуализма и социал-дарвинизма, несовместимого с российским менталитетом, выгодно тем, кто хочет изолировать российских граждан, как пальцы перед сплоченной компанией чиновников, банкиров, грабителей и полицейских.
В России уже никто не является по-настоящему богатым, поскольку семейный капитал накапливается поколениями. Есть богатые люди, и их капитал в большей или меньшей степени является частью государственной собственности. Будущие богатые никогда не были в фаворе в России. Однако сегодня богатые могут значительно восстановить свое богатство в глазах общества, финансируя российские государственные партии, школы, библиотеки, народное творчество, детские трапезные, спортивные клубы и поддерживая церковные приходы. К. Массы должны совсем иначе оценивать бизнесменов, которые не жалеют денег на развитие псевдорелигиозных сект и поп-музыки, существующей вне русской традиции. Первые бизнесмены возвращают обществу то, что они не могли законно приобрести несколько лет назад.
Обществу придется предать гласности все махинации богачей с расходами и спонсорством, и последствия будут незамедлительными. В конце концов, каждый богатый человек хочет сохранить все, что ему принадлежит, и завещать это своим детям без риска конфискации в будущем. Общество должно проявлять живой интерес не только к личности мецената, но и к характеру его помощи. Например, когда бизнесмен помогает православному приходу построить библиотеку или открыть катехизаторскую школу, это абсолютное благословение, но когда он дарит настоятелю церкви роскошный паникор или мобильный телефон, это очень относительное благословение.
Когда граждане помогают друг другу преодолевать жизненные трудности, общество становится сильнее. Сильное общество гарантирует, что высококвалифицированный специалист ценится обществом и что его сограждане никогда не будут лишены его профессионального и социального статуса. Долг россиян — броситься на помощь собственным гражданам и не бояться свидетельствовать в их пользу. Отказ от помощи собственному народу — это абсолютный позор. Когда полицейские не помогают своему народу или чиновники служат чужим интересам, самым эффективным способом противостоять этому злу является социальное давление, а средством этого давления должен быть позор, который должны вытерпеть и правитель, и его семья.
Те, кто отказывается помочь, должны быть публично оскорблены.
Ни один чиновник не продвигает импорт за счет отечественных товаров, ни один полицейский не помогает иностранцам, если родителей не приглашают на чай в вежливом обществе, их жен публично унижают в магазинах и на автобусных остановках, их детей бьют одноклассники.
Формы гражданской интеграции на разных предприятиях могут быть очень разными. Например, были созданы все формы профессионального единства. Церковные приходы, безусловно, также объединены. В хороших приходах православные не только знают друг друга, но и помогают друг другу в повседневных делах. Церковные сообщества, хоры или образовательные группы — еще более эффективные способы объединения людей. Еще более эффективным является участие в военно-спортивных клубах, военно-исторических клубах, мероприятиях по охране памятников, защите природы или животных.
За последнее десятилетие многие формы социальной интеграции, разработанные при советском режиме, были разрушены. Например, многие современные политики и видные деятели начинали свою карьеру в обществе охраны памятников, но во время перестройки превратились в экологические и культурные движения. Для сильного общества политика должна быть частью культуры и служить ей. Экологическое движение также было очень серьезным. Кстати, остановка отвода рек на севере была успешной национальной акцией. До недавнего времени студенты «Зеленого патруля» могли легко поймать нерадивых садоводов, разрушающих берега российских рек, не говоря уже о водителях, которые хотели помыть свои машины в реке. Все это снова станет возможным, когда все преступники поймут простую истину. Обидеть мальчика из Зеленого патруля невозможно. Это связано с тем, что возмездие будет социальным.
Кстати, молодые люди обычно склонны к оседлости. Студенческие союзы уходят своими корнями в Средневековье. К сожалению, наши враги в последние годы разрушили различные формы солидарности детей и молодежи. Несомненно, эти формы нуждались в исправлении. Атеизм и марксизм испортили лучшие усилия и разрушили жизнь в пионерских лагерях. С другой стороны, Россия имеет положительный опыт патриотического воспитания детей и молодежи. Вместо пионерских лагерей постепенно восстанавливаются лагеря для юных русских витязей. Сильное общество начинается с развития новых поколений. Можно объяснить детям, что это не русские бьют окна и искажают природу России, а «грязные люди». Они вырубают деревья и устраивают свалки по краям дорог и улиц, а русские, наоборот, сажают деревья, потому что это их земля, русская земля.
Люди обретают силу, владея своими лидерами и защищая их. Пока термин «начальник» применяется к чиновникам, мы никогда не увидим сильного общества. В сильном обществе чиновники — не начальники, а слуги общества. Лидер в российской традиции — это прежде всего человек, назначаемый и избираемый на ответственную должность самим обществом — вождь, лидер, официоз.
Сильного общества не будет до тех пор, пока пресвитер церкви, президент православной общины, президент образовательной компании или отделение движения по охране памятников не признают, что они такие же начальники, как мэр, министр или правительство. Президент. Конечно, сильное общество всегда должно защищать своего начальника. Общество не будет хорошим, если хотя бы несколько граждан останутся равнодушными к проблеме сокращения численности населения. Российское общество может принадлежать только тем, кто верит, что к началу следующего века русских должно быть 500 миллионов. Чем больше нас будет, тем богаче и сильнее мы будем.
Не может быть сильного общества без крепких традиционных семей. Чтобы оказывать организационное давление на авторитарных чиновников и богатые семьи, должно быть много домохозяек. В обществе, как это ни парадоксально, влияние такого рода идеологии является в основном женской проблемой. Российские мужчины вынуждены строить настоящие дома для своих семей, чтобы увеличить число домохозяек, работающих полный рабочий день. Такой дом, о котором англичане говорят: «Мой дом — мой замок». Сильное общество не может преуспеть без сильного хозяина. Поэтому общество будет сильным только тогда, когда научится говорить короткие слова. ‘Это мое’.
