Как часто причащаться мирянину
Архиепископ Федор Бородин.
Что бы вы сделали со своим признанием, если бы стали общаться чаще? Следует ли отменить или продолжить существующую практику? Кто должен принимать решение по этому вопросу?
Архиепископ Федор Бородин.
Мы переняли практику церковной жизни у наших предшественников. Это включает в себя, по меньшей мере, исповедь каждый раз, когда мы принимаем известные таинства.
Сегодня практика церковной жизни поднимает ряд новых вопросов. Один из них — что делать с исповедью, если мы начнем часто причащаться. Существует много споров о том, должно ли это быть как в Греции или как в православных приходах Константинополя в Западной Европе. И это кажется очень простым решением. Многие выступают за это с определенным энтузиазмом.
Но я думаю, что все мы должны понять: Церковь — это не церковь, это — Церковь. Церковью руководит Бог и Святой Дух. В Церкви нет совпадений. И после долгих молитв и размышлений, что-то в церкви должно быть очень тщательно изменено. В целом, все изменения в Церкви должны производиться коллективной совестью.
Существует правило, что все важные решения должны приниматься епископом или епископским советом. Это происходит потому, что дар Святого Духа решать важные вопросы дан ему, а не священнику или прихожанам. Такие вопросы, как вопрос о регулярности покаяния при частом причастии, конечно же, должны решаться собором епископов Церкви.
Но что если собор епископов не примет их во внимание? На первый взгляд, кажется, что человек, который долгое время живет церковной жизнью, может исповедоваться у духовника раз в месяц, как в Греции. Но на самом деле, то, что происходит сейчас с людьми, выглядит следующим образом Я разговаривал со многими православными людьми, которые жили в Греции. Говорят, что греческое духовенство просто напугано тем, что их народ привык к этой традиции, а теперь многие говорят, что вообще не следуют ей.
Люди подходят к чаше, и священник не может спросить их об их духовном состоянии или о том, как они живут. Иногда — они живут в серьезном смертном грехе годами или десятилетиями и принимают причастие без исповеди.
Редко практика исповеди приберегается для взрослых христиан, взрослых христиан, которые уже давно прошли через все искушения новоначального, в меру возраста Христова — и новоначальность, и провиденциальную оставленность Богом, некоторое разочарование, возможно, отчаяние. И пройдя через это, и преодолев это по Божьей благодати, он вернулся к радостной, полной, счастливой христианской жизни, к евхаристической жизни.
Немногие из нас такие. В целом мы являемся церковью начинающих. Все мы, 95% церковного сообщества, включая большинство священников, проходим определенные этапы духовной жизни вместе. Вначале мы все были новичками. Для приобретения опыта и культуры духовной жизни требуется один, два, пять или десятилетия. Мы все растем.
И в приходе может быть пять или шесть, может быть десять человек, которые могут принимать причастие, когда они исповедуются и думают, как хотят. Но объявлять эту практику нормальной и универсальной — все равно что вести людей к полному разрушению их духовной жизни. Ни в коем случае не делайте этого. Представляете, если бы ребенку, пришедшему полгода назад в секцию самбо, дали программу будущих мастеров спорта? Или кандидат — программа для национального чемпиона? Вам будет нанесен непоправимый ущерб на всю жизнь.
Мне кажется, что вопрос о том, кто из прихожан может принимать решение об исповеди, должен быть оставлен на усмотрение исповедника, который должен сказать Вы уже получили разрешение. Вы уже созрели (или уже созрели). В противном случае это может привести к очень серьезным духовным последствиям.
И не каждый может нести это бремя благодати. Потому что они не причащаются и не исповедуются слишком часто. Быть в постоянной встрече с Богом — это великий духовный вызов на протяжении всей жизни, если хотите.
Например, я знаю священников, которые причащаются без исповеди, конечно, как и в большинстве других мест, но исповедуются только два раза в год у своего приходского духовника, если того требует порядок духовенства. И у них есть своего рода внутренняя консервация — они просто исчезают. Они теряют мужество и не могут узнать себя. В их глазах нет того света, того огня, который был десять лет назад.
Даже священнослужитель может не устоять перед этим искушением — стоять на троне и часто причащаться. Он вдруг обнаруживает термин «выгорание» и считает удобным применить его к себе сейчас. Это очень трудно, всегда трагедия и катастрофа. Посмотрите, сколько в настоящее время сломленных священников.
В идеале было бы хорошо, если бы в храме было большинство людей, достигших этого предела и способных жить продолжительной интенсивной духовной жизнью за его пределами. На этом основании они могут причащаться без исповеди. Но пока таких людей в различных епархиях очень мало. Нисколько. Некоторые, возможно, где-то в десятках. Поэтому, конечно, здесь необходимо принимать индивидуальные решения. Нет смысла обсуждать это как католический вопрос.
Жизнь меняется очень быстро. Позвольте мне привести вам пример. Затем кто-то из церковной общины начинает громко кричать, заявляя, что они будут совершать вечерню в полночь вечером и вечерню утром. Это нонсенс, перемены давно назрели, и как мы можем так жить. В самой Греции вечерня празднуется вечером, а вечерня — утром. Так что
И никто не ходит на вечерню. Даже в большие праздники на этой службе бывает всего несколько прихожан. Люди не видят этой услуги. Его исполняют священнослужители, хоры и канторы. Может быть, было бы лучше услышать, как Церковь решила этот вопрос от Святого Духа, а не называть имена? Вот как это было решено здесь. Это звучит немного глупо, но, по крайней мере, кто-то молится на литургии.
То же самое происходит и здесь. Мы должны более внимательно прислушиваться к дыханию Святого Духа, направляющего Церковь. Он также руководит практикой Церкви. Он здесь Господь и решает все. Мы должны заботливо ухаживать за ним.
