Величие Православия
Монастырь Констамонис.
Величие православия невозможно описать словами. Это нужно пережить. Православие — это то, чем живет, переживает, соприкасается и разделяет вечную жизнь православный христианин. Сейчас, в этот момент, сегодня и в каждый момент его жизни. Жизнь в грядущем веке — это рай, небеса. Православие — это не что-то абстрактное и неопределенное. Православие — это каждый из нас, крещенный в святую православную веру, живущий этой верой, чувствующий ее, общающийся с невидимым миром с помощью молитвы и в то же время остающийся здесь, на земле. Те, кто живет верой, не рассматривают ее как абстракцию и не пытаются загнать ее в какие-то рамки определений и логических законов, чтобы найти интеллектуальное и рациональное объяснение. Общение с Богом является личным, интимным и неизвестным для других. Сколько бы слов, коротких или длинных объяснений, движений или действий человек ни хотел выразить, его суть остается невыраженной.
Те, кто живет по вере, не воспринимают ее как абстракцию. Общение с Богом является личным, интимным и неизвестным для других.
Все остальные религии, за исключением православия, являются объектами рационального познания. И только православие может быть распознано разумом. Как сказано в Евангелии? Из сердца исходят помышления» (Матф. 15:19). Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Ибо они Бога узрят» (Матф. 5:8). У нас есть хорошая надежда. Наша вера не является абстрактной и расплывчатой, как мы слышали от других. Я сам прикасался к нему. И поскольку я прикоснулся к нему, никто не сможет доказать мне обратное. Вы хорошо помните историю апостола Фомы. Когда другие ученики сказали ему, что Господь воскрес, он усомнился и сказал, что не поверит, пока сам не увидит. Итак, во второе воскресенье после Пасхи, в неделю Фомы, Христос вновь предстает перед собравшимися учениками. Христос стоял посреди них и сказал Фоме: «Господи, Господи, Господи! Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой! И на этом все его «рассуждения» закончились. Он признал веру абстрактной и неопределенной и перестал мыслить внешними категориями. Что бы вы со мной ни делали, вы не сможете изменить мое мнение. Ты можешь убить меня, избить, порезать ножом…». Но Христос воскрес! Отныне, вне всяких разумных доводов, нет ничего!».
Архимандрит Агафон Константинопольский
Это не вопрос холодной или мертвой логики. Это то, чему мы научились на собственном опыте.
Такова наша Православная Церковь и дух Святой Православной Веры. Я повторяю это снова и снова. Это не вопрос холодной логики или мертвого разума, как во всех других религиях. Этому можно научиться на собственном опыте. И когда в жизни человека происходит такой опыт, вопрос веры больше не является спорным, вопрос решен.
И, конечно, эта вера — величайший дар, который дал нам Всемогущий Бог. Он единственный, кто дал нам дар быть православными христианами и находиться в саду Пресвятой Девы Марии. Это уникальный и драгоценный подарок. Опять же, от каждого из нас зависит, насколько мы сможем оценить этот дар, поблагодарить Бога за него, воздать Ему славу, обожать его до конца и отказаться от всего мирского и бесполезного. Очень важно понимать, что теория и практика — это две разные вещи. Вот почему святые отцы, с того момента, как начали пробовать, чувствовать и переживать на собственном опыте, что такое вера, не оставляли никого, кто мог бы их отвлечь, в пещерах, пустынях и безмолвии. Они жили, потому что любое общение отвлекало их. Одно отвлечение — и Бог упущен. Что говорит народная пословица? Двух зайцев одним выстрелом…
Конечно, как я уже сказал, это личное дело каждого. Что касается нашего братства, то Всемогущий Бог проявил к нам величайшую милость. Я не знаю, почему он дал нам именно этот дар… Он дал нам святого Иосифа Исикаста. Святой Иосиф Исикаст стал тем духовным «корнем», из которого возникла новая ветвь святой религиозной жизни, научившая нас «науке наук». Это особое благословение, и только Бог знает, почему Он дал его нам, грешникам. ‘Твой приговор — бездна величия!’ (Псалом 35:7). Многие приходили к многочисленным афонским подвижникам, в сад Пресвятой Богородицы, в монастыри, кельи и скиты, но не всем открылась тайна духовного делания, которая была у старца Иосифа. И он научил нас этому искусству по милости Божьей.
Традиционно все отцы делились на два лагеря: тех, кто шел по пути физической эксплуатации и внешнего труда, и тех, кто шел по пути духовного труда. Как говорится, «практика побеждает мастера». Работа грузчика, так называемая «черная работа», конечно, возможна. В этом нет ничего плохого. Те, кто совершает внешние подвиги, также получают вознаграждение. Однако старейшина Джозеф Хесикаст нашел более короткий путь, который доступен каждому. Поэтому для нас, особенно для меня, нет никаких оправданий, чтобы не пойти по этому пути. Всемогущий Бог позволил нам жить рядом с этим благословенным человеком, который вместе со старцем Арсением совершил великие подвиги. Старик пахал, расчищал, сеял и обрабатывал землю, а мы, его дети, пожинали плоды его труда.
После блаженной кончины святого Иосифа отцы уговорили святого Арсения стать главой Братства монахов, и он оставил преемников: незабвенного отца Хараламбия, моего старца, и отца Ефрема Катунакского, так что преемственность была. Нет сомнений, что выбранный путь верен и нет необходимости в новом поиске. Это драгоценный и ценный товар. Одно дело, если кто-то уже расчистил тропу, и вы находитесь в отдалении, другое дело, если непроходимый лес находится прямо перед вами, и вы ничего не видите. Мой преемник, отец Стефанос, сказал мне то же самое, когда мы беседовали по душам здесь, на Афоне. Как ты думаешь, прошел бы я один через каньоны и горы, если бы ты не прошел передо мной на своем муле? Я даже не знаю, как тебе это объяснить. Слова.
По этой причине личный пример и обязательства перед собой и перед каждым братом, особенно перед старшими, имеют немаловажное значение. В конце концов, однажды наш Всемогущий Бог привлечет нас к ответственности и спросит, как мы использовали его величайший дар. Если мы не чувствуем и не проживаем опыт общения с Богом, мы не принесем хорошего плода. Слова других людей, то, что мы слышим от других.
Это можно назвать только милостью Божьей. Потому что я жил в этом мире и ничего не знал о старейшине Джозефе. У меня был друг (незабвенный старец Ефрем Сиропотамский — p.s.), который уехал, чтобы подняться на гору Афон. Он рассказал нашему другу, но ничего не сказал мне, чтобы не смущать, потому что я только что открыл магазин и работал там со своими братьями. Я спросил этого человека: «Знаешь ли ты, как и что он делает? Он сказал нам, что собирается идти в армию. И мой партнер не мог этого вынести. Он ответил: «Когда наш друг сказал, что собирается пойти в армию, он не лгал. Он просто собирался стать солдатом Христа. Он находится на горе Афон.
Это осталось со мной. Я ездил в деревню к родителям три раза в год — на Рождество, Пасху и Успение. Однажды я сказал отцу, чтобы он не ждал меня на Пасху, потому что я еду на гору Афон. Моему отцу было очень неловко: «Что за чушь ты несешь? Я подумал: «Приезжают дети, вся семья собирается на праздник, а потом ты едешь на Афон?». .
В то время мне было 26 лет, и отец не мог нарушить или запретить мне ехать: «Я не поеду на Афон». В крещенский четверг вместе с Димитриосом Асланидисом, будущим иеромонахом Космой (имеется в виду незабвенный отец Косма Григориатис, африканский миссионер — С.С.), я уже был на горе Афон. Я нашел друга детства и провел несколько дней в его монастыре с крещенского четверга до крещенского понедельника. Я сказал своему другу: «Я собираюсь поехать на гору Афон. Мой друг, который в то время уже три года был на Афоне, ответил мне: «Ты не верующий, ты апологет.
Если вы отрекаетесь от веры, у вас нет оправдания.
Настоятель в это время отсутствовал. Он должен был пойти на исповедь в Афинах, а затем посетить монастырь в Волосе. Его возвращение на гору Афон проходило через Салоники. Мой друг посоветовал мне пойти туда и найти Жерондо. И действительно, я нашел его. Накануне, на Пасху, я исповедовался у отца Хараламбия, его блаженного брата, а так как я принял Святое Причастие, то у нас со старцем была только беседа, но не исповедь. И я задал ему тот же вопрос, который до этого задал своему другу: «Я священник?». . Он ответил: «Да! А теперь убирайтесь с того света! Немедленно!» У меня был духовник, отец Якобос (Павлакис). Я пришел к нему и рассказал о своем решении стать священником. Священник спросил. Тогда я сказал ему, что иду в монастырь из любви к Христу. Нет никаких внешних обстоятельств, которые вынудили бы меня пойти на этот шаг. Я не инвалид, я не неудачник. У меня есть магазин, я молод, у меня еще все впереди, слава Богу, я не нуждаюсь в деньгах. Возможно, мой духовник проверял мою волю. Он снова пытался отговорить меня от того, чтобы стать монахом.
По милости Божьей я терпеливо пошел в монастырь и встретил там друга и старушку. Так я оказался на Афоне, где и нахожусь сегодня. Я никогда не думал, что стану монахом, тем более резидентом. Это даже не пришло мне в голову. Но у Бога был план для меня, грешника. И сейчас я говорю это от всего сердца — нет слов, чтобы выразить мою благодарность всеблагому Богу и особенно славному дню воскресения, на котором сегодня покоится величие Православия. Без Воскресения, без вечной жизни, нет основания или базы для нашей веры. Если, не дай Бог, мы потерпим кораблекрушение в нашей вере, мы должны, прежде всего, я говорю о себе, а затем обо всех других.
В том малом опыте, который у меня был — в том, чем я жил, в том, что я пережил, в том, что я слышал, в том, что я чувствовал — нет никакого оправдания, если я оставлю свою веру. Это небольшая вещь, которую я хотел вам сказать, но она очень важна. Аминь.
